— И в чем же ваш неповторимый стиль?

Хозяйка улыбается.

— Ты еще слишком юн, чтобы знать: меня считают королевой трагедии в индийском кино. Пойдем, я кое-что тебе покажу.

Она ведет меня в свою спальню и открывает металлический алмирах. Вот это да! Он весь оказывается набит кассетами.

— Только подумай, на каждой из них записана картина, где я играла.

— Правда? Сколько же их тут?

— Сто четырнадцать. Ровно столько ролей мне выпало за двадцать лет работы в кино. — Она указывает на первый ряд кассет: — Здесь мои первые ленты. По большей части грубые, дешевые комедии. Тебе ведь известно, что это?

Я энергично киваю:

— Ну да. Говинда всегда в таких играет.

Неелима обводит рукой еще два ряда:

— Вот картины второго периода. В основном семейные драмы, но был еще знаменитый триллер «Назови убийцу» и даже классический фильм ужасов «Тридцать лет спустя». А это, — она указывает на оставшиеся четыре ряда, — мои трагедии. Взгляни на сотни призов и наград. Чуть ли не все они получены за ленты, записанные на последних кассетах.

Одну из них она ласково гладит пальцем.

— Моя любимая.

Читаю надпись на яркой наклейке: «Мумтаз-Махал».

— Так звали жену императора Шах-Джахана, которую я сыграла. Подобная роль достается раз в жизни. Именно за нее мне вручили Национальную премию. Видишь вон ту награду посередине? Я получила ее из рук самого президента Индии.

— Значит, мадам, это и есть ваша лучшая работа?

Неелима вздыхает.

— Хорошая, не спорю, и с огромным зарядом глубокого чувства, но сердце подсказывает, что мне еще предстоит исполнить нечто по-настоящему прекрасное.

Матери хозяйки вдруг стало плохо. Она все время кашляет и стонет. А уж ворчит и придирается, так что сил нет. От бесконечных жалоб не спасается даже Неелима: она постоянно слышит о собственном долге перед женщиной, которая произвела ее на свет, и, по-моему, сама начинает понемногу раздражаться. Кроме прочих поручений, теперь я должен полдня покупать лекарства для Маа-джи, а после внимательно следить, чтобы она вовремя принимала свои таблетки, капли и порошки.

Сегодня все в доме взволнованы. Вечером по национальному каналу должны показать одну из прославленных трагедий Неелимы, «Последняя жена». Хозяйка желает смотреть картину вместе с нами в гостиной. И вот на часах восемь. Собираемся у телевизора: повариха, горничная и я сидим на ковре, бывшая актриса — на диванчике, мать полулежит рядом с ней. Фильм начинается. Речь идет о бедной семье представителей среднего класса, на которых свалилась целая уйма всяческих бедствий. На экране проливается много слез, на заднем плане стонет почтенная Маа-джи. Нет, это не в моем вкусе. Слишком реалистично. Не понимаю, зачем вообще смотреть подобные ленты, если то же самое можно увидеть и в доме напротив? Впрочем, хозяйка выглядит очень юной и очень красивой. Странно сидеть в одной комнате с героиней фильма, который как раз идет по телевизору. Интересно, о чем она думает в эти минуты? Возможно, припоминает бесчисленных осветителей, гримеров и звукооператоров, оставшихся за кадром? Неелима умирает, успев произнести прочувствованную речь. На этом картина заканчивается. Мы встаем, разминаем уставшие ноги. Глаза хозяйки полны сверкающих слез.

— Мадам, — тревожусь я, — что с вами? Почему вы расстроены?

— Ничего, Рама. Просто на миг ощутила родство со своей героиней. Видишь, я уже улыбаюсь.

— Скажите, все артисты умеют смеяться и плакать почти одновременно?

— В этом и есть отличие подлинного актера. Знаешь, за что мне присвоили титул Королевы трагедии?

— За что, мадам?

— Неелима Кумари ни разу не нуждалась в глицерине, чтобы разрыдаться. Слезы выступают просто так, по моему желанию.

Когда она уходит, мы с горничной переглядываемся, и я пожимаю плечами.

— Подумаешь, я тоже плачу без всякого глицерина.

Чем дольше общаюсь с этой актрисой, тем глубже проникаюсь пониманием, почему же все-таки ее прозвали Королевой трагедии. Она излучает вокруг себя некую ауру меланхолии. Даже в улыбке таится привкус печали. Я часто пытаюсь вообразить ее прошлое. Почему эта женщина так и не вышла замуж? И настоящих друзей у нее, кажется, нет. Правда, порой Неелима таинственно исчезает и возвращается только к вечеру. Но вряд ли хозяйка навещает любовника или приятеля: тогда ее лицо хотя бы изредка светилось бы от радости. А бывшая актриса приходит домой подавленная, измученная и сразу ложится в постель. Хотелось бы однажды разгадать эту удивительную загадку.

Еще меня поражает, как сильно хозяйка одержима красотой. В смысле телесной, физической. Неелима Кумари выглядит очень даже привлекательно, однако часами прихорашивается перед зеркалом, поправляя макияж и прическу. На туалетном столике целая куча тюбиков. Как-то раз я решил почитать названия на этикетках. Чего там только не оказалось; кремы от морщин, от целлюлита, лосьоны против старения, усилители глубокого сияния, увлажняющие средства от увядания кожи, ночные тоники, укрепляющие гели. В ванной целое море разных сортов мыла с необычными запахами, скрабов и масок для омоложения. Кстати, в аптечке хозяйки медикаментов ничуть не меньше, чем на столике Маа-джи. Здесь и гормоны — регуляторы роста и развития, и мази для укрепления груди, мелатонин и антиоксиданты.

В конце концов я не удерживаюсь от вопроса:

— Мадам, не сердитесь, но для чего весь этот макияж? Ведь вы уже не снимаетесь.

Неелима смотрит мне в глаза.

— Люди нашей профессии очень тщеславны. Мы привыкаем видеть себя красивыми, так что уже не решаемся видеть в зеркале свои настоящие лица. Запомни, подлинный актер — актер и в жизни. Даже если фильм кончается, шоу должно продолжаться.

Любопытно: это она сказала от сердца или же вспомнила одну из ролей?

Нынче ночью случилось нечто невероятное. Маа-джи умерла во сне. В возрасте восьмидесяти одного года.

Немного поплакав, хозяйка предается земным хлопотам: нужно устраивать похороны. Похоже, чуть ли не все собратья по ремеслу являются выразить ей соболезнования. Неелима с печальным видом сидит на диванчике в переполненной гостиной: белоснежное сари, легкий макияж. Многие из посетителей мне знакомы по знаменитым фильмам и фото в журнале «Старбест». Это актеры, актрисы, продюсеры, режиссеры, певцы и авторы песен. Я изумленно кручу головой по сторонам, жалея, что рядом нет Салима. Впрочем, он был бы разочарован. Гости вовсе не смахивают на звезд большого экрана: ни тебе грима, ни блестящих нарядов. Все, как один, в безупречно белых одеждах, у всех серьезные постные лица. Даже у тех, кого я знаю исключительно по комедиям.

Трудно сказать, как Неелима восприняла смерть матери. Зато для меня это было то же самое, что выйти на свежий воздух после гнетущего фильма.